|
Голубая книга Арды (фрагмент)
Авторы неизвестны
...Белый дворец сияет
серебром и золотом. Легкие прозрачные шторы защищают от зноя,
храня прохладу мраморных залов. На террасе, где колонны увиты
плющом, а из стены бьет маленький фонтан, стоит резной столик с
хрустальной вазочкой, неизменно наполненной ароматными плодами.
Здесь отдыхает Манве, Владыка Мира.
Осторожно отодвинув штору,
на террасе возник Эонвэ и неслышными шагами приблизился к своему
господину. Манве поднялся ему навстречу, обнял его - здесь они
были одни и могли не скрывать свою странную связь.
- Мой Повелитель, ты
знаешь Финвэ, короля нолдоров? - шепнул Эонвэ, стараясь мягко
напомнить о делах и не вызвать гнев господина. Манве кивнул.
- У него недавно родился
сын, Феанор. Ребенка необходимо немедленно умертвить, а мать,
Мириэль, заточить в темницу Мандоса, - продолжал Эонвэ.
- Чем вызваны твои
опасения? - равнодушно бросил Манве.
- Поверь мне, Повелитель,
этот мальчишка доставит нам слишком много хлопот. Мириэль передала
его Мелькору...
- С этого следовало
начинать! - гневно перебил Манве и, оттолкнув слугу, быстро вошел
во дворец. Любопытный Эонвэ тихонько последовал за ним.
Манве распахнул двери и
ураганом ворвался в свои покои.
- Мелькор! - ненависть и
угроза зазвенели в голосе. Крылатая тень появилась в окне, птицей
слетела на пол с высокого подоконника - Черный Валар едва успел
вернуться.
- Ты был в доме Финвэ?
Отпираться бесполезно, и
лгать Мелькор не умел. Гордое "Да" перчаткой брошено в лицо
палачу.
- Тогда иди туда снова и
принеси мне младенца, королевского сына. Я думаю, он станет
достойной жертвой Творцу нашему.
Сердце зашлось в бешеном
ритме, выстукивая в висках барабанную дробь приговора, бледный лоб
покрылся испариной. "...именами Начал заклинаю тебя - сбереги!.."
- Манве... Не надо...
пусть он живет...
- Ты меня слышал, Мелькор,
- отрезал Владыка.
- Клянусь тебе, я стану
избегать встреч с ним, не буду учить его, когда он вырастет... А
как ты объяснишь нолдорам, зачем уничтожил наследника престола? -
ведь они возмутятся и восстанут против тебя! А Финвэ? - для него
это единственная память о жене!.. - Мелькор долго говорил,
изощряясь в аргументах, но наконец умолк и с мольбой глядел в
глаза Владыки Мира, ожидая решения. Манве молча развернул его
спиной к себе, алмазная застежка плаща выскользнула из пальцев - и
зловещее эхо повторило треск разорванной ткани. Грубый толчок в
спину - как приказ наклониться... Мелькор сжал кулаки. Хотелось
повернуться, ударом отбросить от себя Манве - представилось, как
тот отлетит в другой конец зала, ударится о стену и медленно
осядет на пол... Но Мелькор сдержался, повторяя про себя: "Это -
плата. Плата за жизнь Феанора."
...Только не спрашивай
себя, почему платить должен - ты...
...И опять время как будто
остановилось. Он ощущал дыхание Манве, горячее, как ветер пустыни,
механически повторял волнообразные движения, превозмогая
накатывающиеся приступы тошноты и резкую боль... Манве поднял за
волосы его голову, впился зубами в плечо и с наслаждением слизывал
текущую кровь. (С Эонвэ он никогда бы не мог так поступить; слугу
он любил, Мелькора - грубо насиловал.) Потом вдруг два коротких
лезвия вошли под ребра с каждой стороны - Мелькор вскрикнул от
неожиданной боли, но смех Владыки заглушил его крик... Он стиснул
зубы, заставляя себя молчать - довольно и так унижения, чтобы еще
унижаться самому. Мелькор воскрешал в памяти Мириэль, мысленно
снова рассматривал необычное оружие - и старался не думать, ч т
о с ним делает Манве. Только не думать...
...Он лежал ничком на
мраморном полу, дрожь била его, и судорога свела тело - он
скорчился в невообразимой позе. Две струйки - красная и
молочно-белая - мешаясь, стекали между ягодиц. Прохладный камень
немного успокаивал боль - Мелькор всем телом приник к полу,
блаженная улыбка осветила заострившиеся, как у мертвеца, черты: "Я
выдержал... выдержал это..."
- Ты думаешь, это - все? -
насмешливый голос зазвенел над головой. Эонвэ засмеялся и ткнул
Мелькора под ребра кованым сапогом. Удар пришелся как раз по ране.
- Давай, поднимайся, - он схватил Мелькора за плечи, рывком
поставил на ноги и толкнул к стене, чтобы тот не упал снова.
Черный Валар с трудом устоял, облокотившись о серебряную консоль.
Эонвэ брезгливо отряхнул руки, обернул их белой тряпкой - тем, что
осталось от разорванного плаща, - и вытолкал Мелькора на террасу.
У фонтана тот не удержался на ногах и упал на колени, Эонвэ взял
его за волосы и макнул головой в мраморную чашу, куда собиралась
падающая вода. А затем... словно раскаленное жало вошло в плоть,
растревожив сплошную рану внутри. Эонвэ не был так жесток, как его
господин, но боль была страшная. Мелькор почувствовал, как ползут
ткани, превращая внутренности в кровавые лохмотья, как оголяются и
рвутся нервы... И против его воли легкие взорвались надсадным
криком. Потом - он уже не понимал, что происходит: плотная масса
окутала голову, не давая вздохнуть, прозрачная муть, колебавшаяся
вокруг, окрасилась в розоватый цвет. Он задыхался.
Эонвэ, неистово ругаясь,
поспешил снова окунуть Черного Валара головой в фонтан. Так он
пытался заставить Мелькора замолчать.
...Все плыло перед
глазами, и струи фонтана смеялись над ним...
...За что?.. - Ах да,
Мириэль... Феанор... Он - жив?..
Закашлявшись от воды,
Мелькор обернулся и выжидающе посмотрел на Эонвэ. Но немой вопрос
его остался без ответа - глашатаю Владыки не было дела до
дальнейшей судьбы какого-то нолдорского ребенка.
- Пошли. Манве ждет тебя у
бассейна, а ждать он не любит. Кстати, чуть не забыл, для тебя
есть сюрприз... - в руке майара сверкнуло жало иглы - он пробил
дырку в правом ухе Черного Валара и защелкнул сережку, золотую с
рубином. Даже само насилие не могло нанести большего оскорбления,
чем э т о. - Подарок хозяина. Но запомни, мразь, - прошипел Эонве
в самое ухо, попутно слизывая капельку крови, - хорошо запомни: Я
его любовник. А ты - раб, п о д с т и л к а! - понял?
Эонвэ ревновал. Мелькор
рассмеялся.
- Не тревожься, лизоблюд,
- я не ищу милостей твоего хозяина. Я сам - Валар, мне -
покровитель не нужен.
Даже униженный, он говорил
гордо. Это задело Эонвэ, он хотел еще раз ударить Мелькора, но тот
увернулся, и майар рухнул в фонтан, подняв целое облако брызг.
Черный Валар снова рассмеялся и, поднявшись, побрел на задний двор
- к бассейну. Нужно было узнать судьбу Феанора-Рансата.
...Жаркий валинорский
вечер свернул свои багряные одежды и спрятал в темный сундук,
обитый блестками звезд - на остров опустилась ночь. Мелькор лежал
на мраморной кромке бассейна , закинув руки за голову, и смотрел в
небо. Вот ночь обозначила звездную россыпь Великой Белой Реки, и
маленькая искорка двинулась по ней - это уходила Мириэль. Черный
Валар улыбнулся: "Прощай, смелая дочь чужого народа."
- Прощай, Мелькор - и
спасибо тебе, - коснулось сознания. Она еще могла слышать его
мысли.
- Ты не замерзнешь? -
голос Манве, звучавший с удивительной заботой, вернул к
реальности.
- Нет, - бросил он,
надеясь, что Владыка рассердится: к любому обращению полагалось
прибавлять "Господин". Но Манве словно не заметил дерзости. Сейчас
он ласкал Мелькора не как раба - как любовника. У Эонвэ был повод
ревновать.
- Когда Феанор вырастет,
я, пожалуй, отдам тебя ему, - задумчиво проговорил Манве,
перебирая черные кудри Мелькора, посеребренные звездным светом.
"Значит, его оставят жить, - он не думал о предстоящих унижениях.
Даже обрадовался, - Я смогу говорить с ним - сумею и направить,
когда будет нужно."
Ночь была прохладной, но
его бросило в жар от перенесенных надругательств над его плотью -
ослабленный заточением организм не выдерживал сладострастия Манве.
"Дождь... Пожалуйста, пусть пойдет дождь..." - беззвучно шептали
губы.
- Идем во дворец. Смотри,
собираются тучи, - простые, почти незначащие слова - кто бы мог
подумать, что их произносит палач, обращаясь к своей добровольной
жертве. Мелькор улыбнулся: тучи разворачивались и трепетали на
ветру, как черные знамена - только бы удалось еще поднять эти
знамена!..
- Позволь мне остаться...
ненадолго... - он совсем не умел умолять. Разговаривал с равными
как равный, но с теми, кто пытался подчинить его, невольно
сбивался на высокомерный тон повелителя. Слова падали так же
тяжело, как первые свинцовые капли дождя. Сейчас Мелькор и правда
ощутил отголоски былого могущества - ведь он был властелином
стихии. К тому же, Манве уже сожалел о своей чрезмерной жестокости
и рад был бы загладить вину перед любовником.
- Только возвращайся
скорее.
...Это была его гроза.
Небо дрожало, охваченное пожарами молний, ветер рвал тучи и
сворачивал их - конусами, спиралями, - и длинные плети дождя
изрешетили потемневшую воду бассейна. А где-то там, внизу, ревел и
бесновался океан, израненный ими, и огромные черные волны
вздымались, словно он пытался заслониться от стихии своими
могучими и бесчисленными руками. (Интересно, где сейчас
отсиживается Ульмо?.. Вряд ли он решился бы оставаться в своем
подводном особняке в такую бурю.)
Мелькор лежал неподвижно,
наслаждаясь кратковременной свободой, ливень хлестал его тело,
смывая грязь - ту, которую ничем нельзя было смыть, - а он только
улыбался и, подставив лицо струям, ловил губами проворные
маленькие капли. Так - никто не увидит его слез. Никогда.
Оглушающий рев стихии
вдруг взорвал пронзительный стон - "Итин!" - призрак белой птицы
метнулся над землей и растаял в рокоте волн. Растаял - но в тот
миг... Мелькор не знал, что это, и не верил своим ощущениям - но
слишком явственно почувствовал, что крик этот был - клятва, и
однажды он принесет такую клятву - и будет свободен и могуществен,
как никогда прежде. Через тысячи лет рабства, пыток и унижений -
однажды...
|
